Тайны мужской души

Много написано о красивой и ранимой женской Душе. Но почему никто еще ни разу не написал о мужской Душе.

Да, милые Женщины! Представляете, у нас тоже есть своя Душа. И ей тоже хочется парить от любви, и она тоже сжимается в маленький комочек, когда ей говорят – Прощай…

Мужской Душе непреодолимо сильно хочется тихо подойти к любимой женщине сзади и, просто ее обняв, молчаливо мерить свое счастье ее дыханием. И, конечно же, это неправда, что мужская Душа хочет тупо трахать все, что движется. Все это – дешевые стереотипы и затасканные до дыр стигмы.

Мужской Душе тоже хочется просыпаться в одной постели со своей любимой Женщиной, и боясь даже дышать, чтобы не Дай Бог, не разбудить ее, просто тихо любоваться ее красивым и умиротворенным спящим лицом. Мужская Душа тоже покрывается вся мурашками, когда прикасается к Нежности, и она тоже ужасно ноет и болит от Одиночества.

Мужская Душа – это все то, что ты думала, что знаешь, но, собственно, так никогда и не знала…” (Дейвид Тумаринсон)

Подтверждаю, Мужская Душа тонкая и, пожалуй, даже более ранимая, чем женская. Она укрыта панцирем цинизма, безэмоциональности, согласия играть в предписанные обществом для мужчин правила. Но она любит! Так глубоко и так болезненно, что редкая женщина себе это представляет.

Когда во время консультаций создаешь это спокойное, ненавязчивое, доверительное пространство, Мужская Душа начинает звучать. Она рассказывает о своей боли; о той женщине, для которой мужчина готов на все, но которой отвергнут; о той женщине, одобрительных слов которой ждет годами; о том, что ждет ласки иногда даже больше, чем секса; о том, что прыгает выше головы ради единственной и надеется, что это хотя бы заметят; о том, что готов отдать все, но очень хочет, чтобы его чувства не выбросили на помойку.

Мужчины защищают свою Душу, а мы думаем, что они не умеют чувствовать.

Автор: Лилия Ахремчик

Срочно экранизировать:    

"После гибели Анны Карениной под колесами поезда ее дочь Анну на воспитание берет Каренин. Вронский в глазах общества превращается в чудовище, и все, кто раньше злословил по поводу Карениной, теперь выбирают своей мишенью Вронского. Он вынужден уехать из Москвы, но и высшее общество Петербурга его не принимает. Следы Вронского теряются где-то в глубине России.
Каренин воспитывает детей Сергея и Анну одинаково строго. Но подрастающей Анне кажется, что с ней он обходится особенно сурово. Сережа иногда, обвиняя Анну в гибели матери, грозит ей, что папа оставит ее без наследства, что не видать ей приличного общества и что, как только она подрастет, ее вышвырнут на улицу.
Романа Льва Толстого в доме Карениных не держат, но Анна прочитала его довольно рано, и в ее сердце вспыхивает желание отомстить.
В 1887 году совпадают сразу несколько событий: умирает Каренин, Сергей Каренин осуществляет свою угрозу - выгоняет Анну из дому, и становится известно, что Вронский жив. Практически разорившись, бывший блестящий офицер живет в небольшом волжском городе. На последние деньги Анна покупает билет на поезд и, похитив из дома Карениных револьвер, едет, чтобы отомстить отцу.
Вронский живет в приволжском городе Симбирске одиноко. Свет даже такого маленького городка после выхода в свет романа "Анна Каренина" не принимает его, и Вронский вынужден вращаться н полусвете. Однажды он знакомится там со странной парой бывших каторжан, недавно амнистированных. Его зовут Родион Раскольников. Его молодая подруга - Катя Маслова. К Раскольникову Вронского привлекает еще и то, что волей случая они оба стали героями романов. Катя Маслова, бывшая проститутка, убившая любовника, завидует обоим и иногда говорит: "Вот напишу Льву Толстому, он и меня в роман вставит". Она даже иногда по вечерам пишет нечто вроде дневника, а потом отправляет листки в Ясную Поляну. На каторге она потянулась к овдовевшему там Раскольникову, но на свободе постаревший Родион не может идти ни в какое сравнение с сохранившим столичные манеры Вронским.
Раскольников в отчаянии, но сам он уже не может поднять руку на человека. Он решает найти исполнителя своей мести. Выбор Раскольникова падает на семнадцатилетнего гимназиста, у которого недавно казнен брат за покушение на царя. Володя Ульянов, читавший о судьбе Родиона Раскольникова, соглашается и из рогатки, почти в упор, свинцовым шариком в висок убивает Вронского. На крик Масловой сбегаются люди, собирается толпа, и в этот момент к дому на извозчике подъезжает Анна Каренина. Она понимает, что опоздала, что месть осуществить не удается.
Вечером в гостинице она узнает имя гимназиста, убившего Вронского, и то, что в городе созрел своеобразный заговор молчания. Из сострадания к матери Ульянова, уже потерявшей сына, и оттого, что Вронского все равно никто не любил, в свидетельство о смерти Вронского вписан апоплексический удар. Анна, не имеющая средств к существованию, в гостинице знакомится с купцом и на пароходе уплывает с ним.
Маслова в отчаянии, она должна вот-вот родить, но к Раскольникову возвращаться не хочет. Дождавшись родов, она подбрасывает родившуюся дочку в бедную еврейскую семью, а сама кончает жизнь самоубийством. Еврейская семья Каплан, приняла подкидыша, назвав девочку Фанни. Девочка знает, кто виноват в том, что ей приходится воспитываться в еврейской семье. Фанни решает отомстить.
Анна Каренина намеренно бросается в разгул, жизнь превращается в череду пьяных компаний и в переход от одного купца к другому. Идут годы. Однажды осенью 1910 года после пьяного кутежа в затрапезной гостинице Анна находит зачитанные прислугой книги Льва Толстого "Анна Каренина" и "Воскресение". Старая боль вспыхивает в душе Анны, и ей начинает казаться, что во всем виновен Лев Толстой, что именно он виноват в том, что брат выгнал ее из дому. Анна решает убить Толстого и отправляется в Ясную Поляну, послав по дороге телеграмму с угрозой. Лев Толстой понимает, что это не шутка, все бросает и бежит из Ясной Поляны. По дороге простужается и умирает. Анна снова опаздывает. Снова загул, попытка утолить воспоминания в вине. Приходит в себя Анна только в 1917 году, когда узнает, что в Петрограде произошла революция, и во главе ее стоит тот самый гимназист из Симбирска, который убил Вронского. Это единственный человек, который сделал для Анны хоть что-то. Анна принимает революцию, уходит из занятого белыми города и присоединяется к отряду красных, которым командует Василий Иванович Чапаев. Она становится матерью этого отряда, обстирывает бойцов и готовит еду. Иногда в бою она ложится к пулемету. За это ее прозвали Анна-пулеметчица. Глядя на нее, комиссар отряда, уже выросшего в дивизию, Фурманов говорит: "Напишу роман, обязательно о ней расскажу, только придется фамилию изменить, а то не поверят. И помоложе сделаю".
В 1918 году Фанни Каплан настигает Ленина возле завода Михельсона и сказав: "Помни о смерти моего отца", - стреляет в Ленина из браунинга. Ее быстро казнят для того, чтобы никто не узнал о том, что Ленин в молодости был убийцей.
Гибнет штаб Чапаева, в живых остается только Анна, потому что ее узнал командир белых Сергей Каренин, ее брат.
Заканчивается Гражданская война и Анна перебирается в Москву, чтобы хоть иногда видеть Ленина, но в 1924 году Ленин умирает, и жизнь Анны теряет всякий смысл. Она опускается и идет работать в домработницы.
Однажды, сходив в лавку за подсолнечным маслом, она идет домой и на трамвайных рельсах вдруг вспоминает о смерти своей матери. Приближающийся трамвай кажется ей тем самым поездом. В ужасе Анна бежит, выронив бидон с подсолнечным маслом на трамвайной линии возле Патриарших прудов...
[автор неизвестен]

Рассказ моего товарища.
Служил я на атомной подводной лодке. До главстаршины дослужился. И вот присылают к нам пополнение. Дали мне молодого матроса.
Приказали - учи. Ну я и стал обучать его премудростям военной техники. Однажды во время обучения, когда в отсеке было жарко, когда я истратил на него кучу своих глубоких знаний и красноречивых слов, оборачиваюсь и вижу: а он спит! Ах ты гад такой! Я как врезал ему по затылку!
- Пошёл на х#й! - заорал молодой, больно ударившись о тумблера на панели управления. А микрофон нашего, третьего отсека, видимо, не был отключен от четвёртого, центрального, поскольку тут же раздался голос командира:
- Доложить: кто сказал "на х#й" !!!
И тут пошли доклады:
- Первый отсек. "На х#й" не говорили.
- Второй отсек. "На х#й" не говорили.
- Пятый отсек. "На х#й" не говорили.
- Шестой отсек. "На х#й" не говорили.
- Седьмой отсек. "На х#й" не говорили.
- Восьмой отсек. "На х#й" не говорили.
- Девятый отсек. "На х#й" не говорили.
- Десятый отсек. "На...
Тут до командира, видимо, что-то дошло:
- Отдать команду: Прекратить "на х#й"!
И опять пошло-поехало:
- Первый отсек. Есть прекратить "на х#й".
- Второй отсек. Есть прекратить "на х#й".
- Третий отсек. Есть прекратить...
Командир (в ярости):
- Я же приказал - ПРЕКРАТИТЬ!!!
...........
Что потом было? Потом меня вызвал командир и отодрал как следует...
О какой пульт ударился молодой? Да о пульт управления крылатыми ракетами...

УЛЫБНЁМСЯ АХ, ТЕЩА МОЯ, ТЕЩА ЛАСКОВАЯ

Один мужик решил подшутить над своей тещей, которая его запилила почти насмерть. Воспользовавшись тем, что дорогая мама учапала на рынок, зятек выпилил дырку в обеденном столе, потом залез под него, просунул голову в отверстие и замер в таком положении. Скатерть свисала до полу, и тела шутника не было видно. Еще он предварительно обильно полил кетчупом все вокруг своей дурьей башки.

А теперь представьте, что увидела вздорная баба, вернувшись домой? На скатерти лужа крови, а в центре стола возлежит отрезанная голова зятя с высунутым языком и скошенными глазами. Тещенька завизжала с такой силой, что с потолка свалилась криво висящая люстра и долбанула любителя розыгрышей прямо по кумполу. Зять, правда, не окочурился, но оглушительно заорал.

Теща, услыхав, как отрубленная голова отчаянно матерится, окончательно потеряла рассудок и метнула в парня только что купленный трехлитровый баллон с томат-пастой. Естественно, банка попала шутнику прямо в лоб.

Очевидно, кости у мужика были толщиной с бетонную плиту, потому что емкость разбилась, добавив в пейзаж краски. Бедный зять потерял сознание да так и остался сидеть под столом, теперь уже точно похожий на труп. Баба, воя, словно заевшая кофемолка, опрометью бросилась в отделение милиции, расположенное в этом же доме, на первом этаже.

Пришедшим ментам при виде апокалиптического зрелища стало дурно, и они даже, потеряв самообладание, попятились к двери. И тут голова, страшная, вся покрытая красными сгустками, подняла веки, бешено завращала глазами, разинула рот и выдала тираду:
- Мама! Вашу мать! Мать вашу! Мама!
Теща свалилась в обморок, один из ментов рухнул рядом с ней, второй оказался покрепче.
- Ты того.. , этого... - забубнил он, - паспорт покажь!
- Ща вылезу, - просипела башка, - и достану, погодь маненько.
Очевидно, перспектива узреть летающую по воздуху за документом голову настолько впечатлила служивого, что он с воплем:
"Спасите! Вампиры!" - ринулся за подмогой.

Когда отделение почти в полном составе, с табельным оружием на изготовку вломилось в квартиру, зять, по-прежнему покрытый кетчупом, вызывал "Скорую помощь". Итог шутки: у тещи гипертонический криз, один мент стал заикаться, второй теперь всегда глупо хихикает при виде бутылки с кетчупом, зятек получил несколько суток за хулиганство и полное моральное удовлетворение. А теща раз и навсегда перестала приставать к идиоту.

«РЕГИСТРАТУРА ЖЕЛАНИЙ»
Замечательная притча о том, как важно ставить перед собой точные цели

– Регистратура желаний, слушаю.
– Желание: мужчина. Смертная А1Д8К6.
– Какого там мужчину хочет эта твоя смертная?
– Надёжного. «Что бы ни случилось, чтоб рядом был».
– И всё?
– Всё.
– Совсем без фантазии… Ладно, записываю её на следующую жизнь сиамским близнецом. Регистратура желаний, слушаю?
– Ребёнка хочет. К18Р3Б46.
– Какого?
– Любого… наверное…
– Пол? Возраст? Здоровье? Внешность? Какие таланты с прошлых жизней оставляем?
– Ну… э… нет данных…
– Тогда ко мне без претензий. Регистратура, видимо, мазохистких желаний.
– Нужны деньги для С4Ж9Ф1.
– Сумма?
– 2 000 000 рублей.
– Почему именно два?
– Просто так захотелось.
– Отправляю один. Чтоб больше и аргументированно хотелось. Регистратура, чтоб его, желаний. Слушаю.
– Р2000Б14Х9. Котёнок белый с чёрными пятнышками, лапки будто в перчатках и на лбу сердечко, ласковый и чтобы спать вместе. Причина: хочется с кем-то играть.
– Сделано. Хоть дети у них ещё пока сообразительные… Регистратура. Может быть и желаний. Слушаю.
– Хорошей жизни для Ф30М6Ч1.
– Что такое для неё «хорошая жизнь»?
– Что-то большое, яркое, светлое…
– На ум приходит только ядерный взрыв. Отклонено. Балбесы. Потом опять будут ворчать, что желания не сбываются. Желать тоже того… уметь надо.

Моя старость будет рожденная солнцем

Рассуждение о возрасте - с любовью к каждой морщинке!
Я уже немолодая женщина.
Молодая была немолода.
Еще лет пять - и с ярмарки поеду.
На ярмарке мне хорошо. Весело. Тут прям моё. Не хочу с ярмарки.
Но время неумолимо перемалывает мою молодость.
- Женщина, вы выходите? - спрашивает меня веселый мужичок, похожий на Дональда Трампа.
"Женщина" неприятно режет ухо.
Какая я тебе женщина? Я - девушка. Даже девочка. Видишь, у меня коленка разбита? Это я с горки ехала и плюхнулась. Только вчера зеленка сошла.
А хочешь заглянуть в мою сумочку? Видишь, леденцы. И фломастеры. Зеленый не пишет уже.А это йо-йо. Это не моё. А это жвачка. В ней прикольный вкладыш.
Ну какая я тебе женщина?
Но Трамп про меня уже всё понял.
Он отлично видит мои морщинки и что "не фефнадцать".
Косметологи наперебой зазывают меня к себе. Обещают молодость через боль. И обязательно что-то инновационное.
Я к своему стыду очень далека от косметологии. Не колю, не массирую, не вбиваю, не прижигаю.
Прячусь от них, пугливо выглядывая из-за бруствера дешевых кремов.
Я за естественность. Потому что естественность - это когда вечером умылся, кремика в ладошки прыснул и по лицу так нежно хлоп-хлоп.
Сама себе косметолог.
В дверь уже звонит ботокс. Говорит:
- Ты просила найти выход, а выход только такой...
Я, конечно, скоро сдамся в плен. Выберу самого доброго косметолога и скажу: "Ну, смотри у меня!" и заплачу от страха.
Я боюсь боли. У меня низкий болевой порог.
Мне когда бровям форму придают, я ору. Ору и мечтаю о моде "под Брежнева". Не БрежнеВУ, а БрежнеВА.
Пусть мои серебристые брови колосятся под знаком луны.
Я хочу быть красивой. Это нормально.
Не заморозить искусственно молодость, а просто нравиться себе в зеркале .
Я люблю свое лицо. И никогда не буду натягивать на нем кожу, чтобы скрыть последнее десятилетие.

Эти десять лет мне очень дороги.
И каждая морщинка - это мой опыт, мое время. Бесценные минуты каждого часа каждого дня.
Косметолог возьмет ластик и ненадолго сотрет их с моего лба. Но не из сердца.
Они мне дороги. Мне 35 и ни морщинкой меньше.
Мне так нравится мой возраст.
Когда уже всё знаешь, но еще всё хочешь.
Я тут нашла свой альбом с фотографиями ранней молодости.
Оооо, какая я там...наивнаяяя, глупаяяя. Одета не пойми во что. Но счастливаяяя. Ржу на каждой фотке. И что меня там так смешило?
Молодость?
А сейчас я более серьезная. Ответственная.
Иногда немного грустная. Я совсем недавно поняла, как все устроено. Сориентировалась в пространстве. Я теперь знаю пароль и вижу ориентир.
И иду к нему уверенно, хоть и не вприпрыжку, как раньше. Но раньше я просто скакала, меня переполняла энергия, я перерабатывала ее в суету и вечно куда-то спешила.
Я не знала, куда плыть и как поймать попутный ветер. Теперь знаю. Теперь проще.
Я не ощущаю зрелости как монументальной жизненной осени и не живу на исходе лета. Я просто радуюсь солнцу.
- Осторожнее, солнце старит, - говорят косметологи.
- Правда? Ну значит я буду старая. Когда-нибудь. Но это будет прекрасная, красивейшая и достойнейшая старость, рожденная солнцем.
А пока она не случилась, дайте мне посмотреть в зеркало. Я хочу проинвентаризировать морщинки.
О, новенькая! Привет!
Спасибо, морщинки, что деликатно штрихуете мой лоб согласно возрасту. Мне нравится, как вы это делаете.
Может, поэтому я не стремлюсь к косметологам? Зачем прятать в инъекции то, чем горжусь?
- Ну вы выходите, женщина? - Трамп нервничает. Он спрятал лысину в горстку жиденьких волос. Как будто ее нет. А она есть. И честнее будет ее не прятать. Ты потерял свои волосы в борьбе за счастье. Так носи свою лысину достойно. Как медаль за взятие Бастилии возраста.
- Я? Я - нет. Не выхожу. Мне рано.
Сегодня на ярмарке обещали отличное представление!

Развод по- одесски...

Дядя Алик приходит в мой магазин всегда после обеда. Он спрашивает, где его стул, садится и многозначительно молчит. Ему нравится, когда идет бурная торговля. Он может смотреть на этот процесс долго и с удовольствием, как пьяный романтик на костер.

– Как ваши дела? – интересуюсь я, пока нет клиентов.
– Володя, мне семьдесят пять. Какие могут быть дела, когда первая половина пенсии уходит на еду, а вторая – на её анализы? Зачем вам мои жалобы? Это не ходовой товар. Хотите услышать за чужое здоровье, идите в очередь в поликлинике и берите там все это счастье оптом. Я сегодня по другому делу.
– Я весь – одно большое ухо.
– Володя, у вас есть автомобиль?
– Есть.
– Я знаю, что есть. Но мне кажется, вам должно быть приятно, когда вас об этом спрашивают. Так вот, я имею, что предложить до кучи к вашему высокому статусу владельца «Жигулей». Я хочу практически подарить вам одну шикарную вэщь.

Он бережно разворачивает пакет, извлекает оттуда старые, потертые часы с блестящим браслетом.
– Вам ничего не надо делать. Просто выставите локоть из окна. Пусть солнце поиграет немного на богатом ремешке. Через пять минут в машине будет сидеть орава таких роскошных ципочек, что даже я, Володя, на полчасика бы овдовел. А вы знаете, как я люблю свою Ниночку. Остальные женщины будут кидаться вам под колеса и оттуда проситься замуж.
На лице ни тени улыбки. Он почти никогда не шутит, он так мыслит.

– Вы только подумайте: часы, ципочки, машина, и со всего этого поиметь удовольствий за каких-то сто никому, кроме меня, ненужных гривен.
– Двадцаточку насыпать можно. Да и то – из большого к вам уважения. Ваш «богатый» ремешок сильно инкрустирован царапинами, – без энтузиазма верчу я в руках ненужную мне «вэщь». Дядя Алик берет паузу и задумчиво смотрит сквозь очки в окно.
– Знаете что, Володя? Я дам вам один хороший совет, и вам это ничего не будет стоить. Пойдите в наше ателье, спросите там тетю Валю и попросите пришить вам большую пуговицу на лоб.
– Зачем?
– Будете пристегивать нижнюю губу. Двадцать гривен за почти швейцарские часы?! Даже не смешите мои мудебейцалы. Это часы высшего сорта! Сейчас этого сорта даже детей не делают. Эта молодежь с проводами из ушей и витаминами из Макдональдса… Её же штампуют какие-то подпольные китайцы в Бердичеве. Сплошной брак.
Он делает неповторимый жест рукой, означающий высшую степень негодования.

– Володя, у меня есть пара слов за эти часы. Я всегда был человек, душевнобольной за свою работу. У меня никогда не было много денег, но мне всегда хватало. Так научил папа. Он был простой человек и сморкался сильно вслух на концертах симфонического оркестра. Но, как заработать, а главное – как сохранить, он знал. Папа говорил, что надо дружить. Так вот, о чем это я? Да, на работе я дружил с нашим бухгалтером Колей.
– Это у вас национальная забава – со всеми дружить.

– А как по другому? Слушайте дальше сюда. Сверху у этого Коли была большая голова в очках. А снизу – немного для пописать, остальное – для посмеяться. В общем, с бабами ему не везло, страшное дело. А у меня была знакомая, Зиночка Царева, с ней я тоже дружил. Такая краля, что ни дай божэ. И я пригласил ее отметить вместе тридцатилетие нашей фабрики. Первого июня, как сейчас помню. И тут у нас объявляют конкурс на лучший маскарадный костюм. Ну, вы же знаете, я – закройщик, мастер на все руки. Сделал себе костюм крысы: ушки, хвост, голова. Чудо, а не крыса. Зиночке сообщил по секрету, что буду в этом костюме. Вы следите за моей мыслью?

– Обижаете.
– И знаете что? Вместо себя, в этот костюм я нарядил шлимазла Колю, показал на Зиночку и сказал «фас», а сам собрался поехать в санаторий. Бухгалтер в костюме крысы… Он смеялся с себя во все свои два поролоновых зуба.

Дядя Алик усмехается и смотрит на меня, выжидая, что я оценю всю тонкость юмора, как минимум, заливистым хохотом. Улыбаюсь из вежливости.
– И вот еду я на встречу с квартирантами, чтобы сдать на лето свою однокомнатную, заезжаю на заправку и что я вижу? В шикарном автомобиле «Жигули» первой модели с московскими номерами сидит обалденная цыпа и умирает с горя. Деньги у нее украли, а ехать надо. Эта профура просит меня заправить ей полный бак и двадцать рублей на дорогу, а за это предлагает рассчитаться очень интересным способом не с той стороны. Да, это сейчас молодежь кудой ест, тудой и любит. Володя, вы не в курсе, что они хотят там оплодотворить? Кариес? Я тогда об этом только слышал от одного старого развратника Бибиргама, ходившего в публичный дом до революции, как я на работу. В то время это считалось извращением, тем более за такие деньги.

– И вы проявили излишнее любопытство…

– Излишнее – это совсем не то слово. Там получился такой гевалт, что вы сейчас будете плакать и смеяться слезами. Отъезжаем мы с ней в посадочку. Она сама снимает с меня панталоны и тащит все, что в них болтается, себе в рот. Азохен вей, что она вытворяла! Этой мастерице нужно было служить на флоте – ей завязать рифовый узел, не вынимая концов из рота, как вам два пальца на чужой ноге описать. Я прибалдел, что тот гимназист. Приятно вспомнить, – он ненадолго замолкает, прикрывает глаза, по его лицу блуждает довольная улыбка.
– Я сейчас подумал: может, нынешняя молодежь таки все правильно делает? Так вот. Почти в финале я вижу, как мою «Волгу» вскрывают какие-то три абизяны. Представляете? Я выскочил наскипидаренным быком и без штанов побежал спасать имущество.

– И что? Отбили ласточку?

– Володя, посмотрите на мою некрещеную внешность. Вам оттуда видно, что я не Геракл? Или вы думаете, они испугались моего обреза? Бандиты немного посмеялись, и я накинулся на них, как голодный раввин на мацу. Я рвал их зубами и получал за это монтировкой по голове. Володя, там остался такой шрам, такой шрам… Я никогда не брею голову – не хочу, шобы мой верхний сосед Борис Моисеевич, дай бог ему здоровья, видя как я иду через двор в магазин, кричал со своего балкона: «Смотрите, смотрите! Залупа за семачками идёт!». Он это и так кричит, но если бы я брился, Борис Моисеевич оказался не так уж неправ. А это обидно. Остался со шрамом, зато без трусов и машины. Что интересно, эта топливная проститутка таки спасла мне жизнь.

– Как? Разве она не была в сговоре с угонщиками?
– Конечно, была. Но эти три адиёта так поспешно погрузились в мою «Волгу», как барон Врангель на последний пароход до Константинополя, и на первом же повороте расцеловали телеграфный столб. Тормоза отказали. А я в больницу попал на три месяца.

– Хорошо, что так обошлось.
– Какое обошлось? Шо вы такое говорите? Квартира несданной все лето простояла! Это были страшенные убытки. Потерянное лето шестьдесят восьмого…
– А с Колей-то что?
– А что ему сделается? Он так танцевал с Зиночкой, не снимая верхней части костюма, что ровно через девять месяцев у них пошли крысята.
– Забавно.

– Да, Володя, кто скажет вам, что в СССР секса не было, плюньте ему в лицо. А потом киньте туда камень. Все было. Тогда женщина могла забеременеть оттого, что заходила в комнату, где пять минут назад кто-то делал детей. На каждом советском головастике стоял ГОСТ и знак качества. Отцовство подстерегало меня на каждом шагу, но я не давался. А Коля поднял белый флаг с первого выстрела. Я танцевал у них на свадьбе, как скаженный. Сейчас Коля ходит весь во внуках и говорит мне спасибо.

– Так при чем тут часы?
– Ах, да. Часы… Разве я не сказал? Их и путевку в санаторий я выменял у Коли на костюм крысы.
– Хе-хе. Получается, вы променяли Зиночку на часы.
– Вы, конечно, исказили мне картину. Но даже если и так. Я сделал это по дружбе. К тому же, Зиночка была очень советская, а часы – почти швейцарские. Улавливаете две эти крупные разницы? Вы хотите сказать, это не стоит сто гривен?! За Зиночку Цареву?! Это была такая краля…
– Думаю, стоит, – улыбаюсь и достаю деньги.

– Учтите, что сегодня я не принимаю купюры, где ноль нарисован только один раз. Мне будет стыдно покласть их в карманы моих парадно-выходных брук. Я хочу достать при моей женщине цельную сотню и пойти с обеими в кафе «Мороженое».
– Хорошо, дядя Алик, – я нахожу самую нарядную хрустящую сотню. Он с достоинством прячет деньги в карман и уходит.

А недавно, раскрутив часы, я обнаружил внутри современный механизм с батарейкой и надпись на крышке «Made in China». Ну, что сказать? Мастер.

ВЕЧНО ТЫ, ИВАНОВА, ЧТО-ТО МУЖЧИНЕ ИСПОРТИШЬ

Все время я мужчинам все порчу, когда с ними в кафе иду, или в ресторан.
Кому - брюки, кому - жизнь, а кому - мечты и систему ценностей. Вот пошли мы тут с одним мужчиной в кафе. Знала, что я ему что- нибудь обязательно испорчу, но не смогла отказать. Я редко бываю в том кафе, а там потрясающие гребешки с манго, и чизкейк с соленой карамелью и орешками. Пошла, в общем.

Мужчина и гребешки были выше всяких похвал. Сразу видно , что сковородка разогрета как следует. И сливочное масло не горит, а кипит тихонько , и оттого корочка золотистая на гребешках и на манго. И присолены они потом, по готовности, и манго под крышкой доведено как нужно. А мужчина сидит тихо и ест салат. Идеальный вечер.
Радуюсь я, значит, жизни и гребешкам, и тут мужчина и говорит - нужно окружать себя, говорит, своим уровнем ценностей, чтобы и человек был рядом твоих ценностей, и образ жизни в целом, и даже мелочи.
- Абсолютно согласна - отвечаю.
Нет, ну а что? Правильно говорит.
- И как можно раньше это нужно понять - он продолжает. - Твоих ли ценностей человек.
- Точно - говорю я. Это очень важно.
- Я вот, - говорит мужчина, - считаю ценным, чтобы, как прихожу с работы, так меня встречал вкусный ужин. Я бы так все время хотел.
- Да, это очень ценно - отвечаю я.
Нет, ну, а кто бы не хотел, чтобы вкусный ужин встречал с работы - то? Я бы тоже хотела.
- И чтобы в квартире у меня постоянно была чистота, - говорит. - Это ценность номер два для меня и этого я тоже в жизни постоянно хочу.
- О, как я Вас понимаю.- отвечаю. - Согласна с вами абсолютно.
И доедаю гребешки, и жду, с трепетом, карамель. Нет, ну это же мечта, чтобы чистота в квартире-то. Постоянно.
- А Вы что хотите? - спрашивает он.
Тут я как раз карамель откусила, с первым кусочком чизкейка, и орешки там ... и тоненькая прослойка какого -то крема .. я бдительность потеряла и говорю:
- Я давно ножницы большие садовые хочу, сказала я, лопату новую, и -на Багамы . На Мальдивах вот я была, и на Бали, а вот теперь - на Багамы. Машину хочу новую, и кольцо белого золота. Давно хочу и постоянно. Но чистоту в квартире, и вкусный ужин, чтобы встречал, я тоже хочу, это просто прекрасно и тоже очень нравится. И чизкейк еще хочу. Один. С собой.
Он погруснел почему -то. И замолчал.
"Вот вечно ты, Иванова, что-то мужчине испортишь. Настроение, десерт или систему ценностей. Это все карамель. С карамели тебя всегда на ненужную откровенность тянет". - сказала я себе. Но я знаю, как все исправить.
И я счет раздельным нам попросила принести. И мужчина опять повеселел. И говорит, - может , мы совместим нашу систему ценностей? Если убрать из нее Багамы и машину с кольцом. А вот ножницы можно оставить. И даже лопату.
Нет, говорю, без Багам - не то. Там океан и фламинго. И синезеленое небо. А без них -и лопата не в радость. И оплатила счет. И поехала домой.
А дома меня ждал вкусный ужин, чистая квартира, а лопату я завтра куплю, и садовые ножницы. Абсолютно все моей системы ценностей.
Почем там, кстати, Багамы - то, пойду посмотрю.

Отредактировано Rostislava (2017-08-10 08:22:02)

ОН ДАРИЛ ЕЙ АЛЕНЬКИЕ ЦВЕТОЧКИ, ОНА ЕМУ — ОТТОПЫРЕННУЮ ГУБУ

Мой знакомый ходил на танкере старпомом. Мог себе позволить дорогие излишества. Например, его жена сразу была и красива, и со скверным характером. Большинство мужчин лишь мечтают о такой роскоши.

Знакомого зовут Карлис. В тридцать лет он женился на полупрозрачной девушке по имени Мария. У неё были тонкие пальцы и такие большие кольца в ушах, что сопротивление бесполезно. По папе она была княжна, а по маме полячка. Пять лет они жили счастливо. Купили дом в дальней Юрмале. Он дарил ей аленькие цветочки, она ему - оттопыренную губу.
Вообще, нижняя женская губа очень важный орган. С широкими возможностями для самовыражения. Я расскажу вам, как обижаются латвийские женщины. У нас их водится три типа.
По побережью с севера пришли рыбачки. Невысокие, бойкие. У них монгольские глаза и крепкие ноги. В любви они самоотверженны. Долго не сердятся и губу не оттопыривают. Чтобы выразить эмоции, считают они, лучше всего подходит сковородка. Выйдя замуж, варят тыквенный суп и честно носят на себе своих алкоголиков. Очень надёжные и искренние.
С юго-востока прибыли рослые, плавные красавицы диванного типа. У них белая кожа, робкий характер и невыносимые матери. К пенсии они плевком убивают коня. В молодости же садятся и плачут. Потом долго смотрят в зеркало на распухший нос. Один нетрезвый генетик утверждал, все они дочери запретной любви петровских драгун к лошадям петровских драгун. Конечно, он врал. Их печальные глаза и удлиннённые лица произошли от дождливого климата.
Наконец, самые головокружительные девки выбрались из моря на западе. Больше уже неоткуда. Они пришли сражать принцев своим чудесным характером. Разумеется, принцы быстро вымерли. Теперь русалки сводят с ума кого попало. Светлоглазые, невесомые. Они разрушают волю, лишь хлопнув ресницами.
Их приятно носить на руках. С ними последний задохлик чувствует себя Кинг-Конгом.
И вовсе они не безголосые. Любой ухажёр при них трещит, как юный Геббельс, слова не вставить. Обычно звучит героическая сага о пьяном мордобое. В ней полно междометий и в конце все непременно упали, а рассказчик даже не вспотел. Поэтому русалки не великого мнения о мужском уме.
И они-то лучшие в мире по технике мимической обиды.
Одной лишь губой маленькая женщина выражает сотни оттенков недовольства. В диапазоне от «какой-то ты нелепый в этих джинсах», до «я поняла, эти розы отравлены».
На их беду, средний мужчина туповат. По эмоциональной чуткости он близок к хомякам и дафниям. Известны семьсот видов женских слёз.
И на всё это великолепие мужчина реагирует единственной фразой «ну чё ты, Кать».
Деспоты Африки селят своих жён в отдельных кухнях. Никто не видит как они там сами себе дуются. Целые пласты искусства пропадают. Арабские антропологи даже описывают женщину как неуклюжего человечка в платке, вообще не способного обижаться.
Эстонцы напротив, считают обиду нормальным состоянием. При усилении шторма они раскрывают газету и ждут улучшения погоды. Пять лет такой жизни делают мужчину викингом. Он обучается презирать смерть и впоследствии может захватить много приличных стран.
Так вот, на пятую годовщину брака Карлис придумал сделать плов. Настоящий, по секретной узбекской методике. Его Мария никогда не готовила жирных восточных блюд. Карлису показалось, она обрадуется.
Он сравнил пятьдесят рецептов. Купил казан. Купил курдючное сало и правильный рис. Рис следует варить в льняном мешке, он купил ткань, сшил мешок. Учёл сотни тонкостей.
Но женщины не считают сюрпризом жёлтые комья риса в чёрной кастрюле. Колечко с топазом куда неожиданней и приятней, уверены они. Мария взяла себя в руки и попробовала подарок. Целых две секунды держала себя в руках. Потом призналась что плов – го@но.
Карлис неделю это блюдо планировал и три дня готовил. Вложил душу и килограмм изюма сверху. Он сказал ей – дура!
Мария выдвинула губу на 13 мм, что означало «враги навсегда». Выбежала, села в джип и уехала. Долго приходила в себя в крупном торговом центре. Потом нашла такой шарфик, что подумала, ничего. Он всё-таки старался. Смешно ждать от мужчины изящества. Дерево, оно и есть дерево.
Вернулась домой. А дома пятеро его друзей, уже пьяные, жрут проклятый плов. Смеются гадкими голосами.
Другая бы стала мстить. Налила бы всем им за шиворот столярного клею. Позвонила бы противной мужниной маме, сказала, у сына кариес, а он не хочет лечить. Мама бы приехала и две недели пломбировала Карлису его моряцкий мозг. Да мало ли чего. У расстроенной женщины фантазия шире возможностей бога.
Но месть - удовольствие низких людей. Благородные натуры это остро чувствуют. Она обрызгала компанию слезами, схватила запасные трусы и уехала к подруге на неделю. В некоторых обстоятельствах это почти вечность.
Женское сердце нелогично, глупо и прекрасно. Можно воспеть глаза, колени, шею. Всё что знает о ней анатомический атлас, всё волшебно. Если только она не забывает, как коварны бывают сладкие булочки.
Но колени с годами обвиснут, глаза выцветут. И только сердце останется шёлковым. Оно может простить дракона, сожравшего деревню, потому что зверёк хотел кушать.
С мужем трудней. У мужа нет смешного хвостика и белых лапок. Жалеть и прощать его почти не за что. И всё-таки, Маша заехала посмотреть как он там.
Карлис сидел трезвый, причёсанный, руки на коленях. Пол выметен. По грустному лицу было видно, что раскаивается.
Маша решила дать ему шанс. Она спросила.
- Я видела, ты звонил. Ты хотел что-то сказать?
А он:
- Да. Я хотел спросить, куда ты положила патроны. Мы с мужиками идём на кабана, я весь дом облазил.
То есть, он ничего не понял. Мария показала ему выражение лица «горькая усмешка № 7, прощальная».
И ушла. Он мямлил вслед про любовь и одиночество, но было поздно.
В тот же вечер она уехала навсегда. В Таиланд. Гуляла по пляжам и другим терапевтическим местам. Думала, как же хорошо быть одинокой, когда никто не предаст. Потом наконец-то отдых закончился, она заехала домой. За одеждой. Она видела, как обдаст его холодом. Как он поймёт и ощутит ужас утраты.
Заходит в дом, а навстречу какая-то белобрысая дрянь в трико. Вульгарная, глаза водянистые, губы средней полноты, рост 173, вес не меньше 60-ти, на плече тату с паучком, страшная безвкусица. Других деталей не заметила, вообще не смотрела, очень надо. И ещё говорит:
- Здрасьте, Карлис вышел, скоро будет.
Тут как раз подъехал Карлис. Девушки услышали, вышли встретить на крыльцо. Карлис увидел их обеих и не стал останавливаться. Он не был готов сразу так причалить. Поехал куда-то вдаль. Иногда с танкером общаться проще, чем с хорошо отдохнувшей женой.
Мария не выдержала. Прыгнула в свой джип и погналась. Может, она хотела кого-нибудь обезглавить. Или оторвать кому-нибудь его бубенцы. Забить насмерть туго скрученной газетой. Неизвестно. Хотя бы стукнуть его в бампер.
В Сети полно роликов, где злая жена колотит своим драндулетом машину мужа. Сегодня это тренд. Проклятый изменник приехал к любовнице, она выследила, подкралась, и ну долбить. Все мужчины это видели и ужасались. Сегодня каждый знает, если на вас мчится ваша официальная любовь, лучше бежать.
Супруги мчались по деревне, пугая дачников. Как Шумахер и Алонсо, как Чапай и белые. Это была лучшая погоня в истории посёлка. Клубы пыли можно было видеть из космоса, если знать, куда смотреть. Ехали они, ехали, потом Карлис неловко как-то свернул и врезался в дуб. И замер за рулём, подозрительно.
Рассерженная жена польско-княжеских кровей быстро стала просто Машей. Она подбежала и взялась его вытаскивать, мерзавца. И оторвала в спешке дверь машины вместе с петлями. А он такой, весь в битых стёклах:
- Маша, Маша, эта коза, она из фирмы по мытью посуды и пола. А я тебя люблю. Хочешь йоркширского терьера?
- И шубку, - согласилась Маша, потому что правда была на её стороне.
Если бы эту историю писал Киплинг, наш Карлис в финале уехал бы в Новую Каледонию. И там бы канул, изучая новый галлюциноген на основе жаб. Маша бы погоревала и вышла за полковника. Но поскольку это рассказ о смешанном русско-латышском браке, дальше всё скучно. Они родили пару толстопузых негодяев. Карлис потерял интерес к кулинарии и увлёкся плетением корзин. Маша продолжает обижаться, потому что лучшего способа разнообразить жизнь латвийской деревни так никто не придумал.

Отредактировано Rostislava (2017-08-25 13:15:43)

Батя

Жил у Адамова озера ерепенистый мужик Степан Кочубей. Построил дом, посадил дерево, воспитал сынов и запил, не имея иных ясных целей в жизни. Пил основательно, бережно блюдя откупоренную истину различия еды от закуски.

По пьяни радовал Кочубей сельчан озорными частушками. Свадьбы с таким лихим сватом, как на заказ, выходили веселушные. Но годы берут своё, не оставляя сдачи. Жеребистое время Степана скопытилось, и пошла жизнь на конус. Место, где вешают медали, неприметно сужалось, а пригодное под клизму расширялось. Утехой бравому герою стал нажитый первичный отцовский капитал из семерых сыновей. Вначале Степан хотел одного, а потом перестал считать. Четверо возрастных погодков отшпилившись от батьковского дома, ушли циклевать городскую жизнь, зашибая на ананасную похлёбку и фондю из швейцарского сыра.
– Меня с сынами, случись война иль иная несподянка, не застращать! – не раз говаривал Кочубей соседям. – Станем твердыней плечо к плечу, и сунься какая падла – сразу башку оторвём. Ерунда, что мамки у моих пацанов разные. Главное, батька один на всех. Хотел намедни соорудить им братишку-грудничка, да не отважился. Запал вдруг пропал. А соваться к бабе без запала – срамное дело.
А ведь было время, прибой победы раскачивал Степана на девках, как поплавок на стремнине.
Летними вечерами собирались Адамовские мужики под домом Кочубея посудачить о делах насущных, насладиться прелестью свежевыгнанной самогонки. Бутылка, когда она полная, даже свинью с гусём согласием схомутит. Кто к «диспутникам» на шару подседал, того сразу в сельмаг за портвейном посылали. Ни самогонкой единой пьян человек. Сельмаг в такие ночи не закрывался. Продавщица отсыпалась на мешках с гречкой.
Развяжут мужики языки, и давай перетирать новости о бабах-дурах, футболе-хоккее, кто, где и с кем нажрался, кто, кому и за что в морду дал. Не забывали они и жизнь народную по пьяни помянуть не лестным словом. А жизнь, по общему мнению, ушла дальше некуда. Сделяжились люди. Всё в оборот пущено: награды, наряды, бригады, подряды, баксы, евры, ум, честь, совесть…
– Самое ужасное из всех чувств – это ощущение, что надежда умерла, – как-то выдал, на мгновение протрезвев, бывший учитель литературы.
– Ты чего смолол, Димон? – зароптали мужики.
– Не смолол, а процитировал Федерико Гарсию Лорку.
– Дурак твой Федерик, и сам ты сдурачишься, если подобное впредь будешь говорить. Все мы только и живём надеждами о светлом будущем. А не было бы надежд – не было бы и жизни.
К рассвету летние посиделки превращались в полежалки с крепким мужским храпом на весь посёлок.
Как-то субботним утром сели за стол в саду трое кочубеевских сынков, живших вместе с отцом. Не говоря ни слова, запустили ложки в чугунок с пшённой кашей. Ели не спеша, можно сказать, солидно.
– Да-а…, – неожиданно произнёс тот, которому набежал двадцарик годков.
– Не мешало бы! – откликнулся восемнадцатилетний. На что пятнадцатилетний тут же готовность взъерошил:
– А чё, я сбегаю…
– Я те счас сбегаю! – в дверях стоял Кочубей в растрескавшихся штиблетах. – А ну, личный наличный кагал, замерли, где сидите! – выдохнул он команду с духманом хлебной самогонки. – Хочу слегка вам, сыны, мозги пропескоструить. Сам я баклуши никогда не бил. Деньги в дом приносить начал с трех лет. К этому возрасту батяня сподобился на меня алименты высылать. Семь первых лет в своей жизни не пил, не курил, по девкам не бегал. Никогда нос не воротил от бесхитростного сала с капустой. Вот такого правильного отвела меня мамка в школу.
– Батя, не тяни, говори, чем ты недоволен? – попросил старший сын по праву старшинства.
Знали пацаны – поискрит отец и обуглится. Только время за пустым разговором спалишь. А пацанских дел на Адамовом озере делать, не переделать.
– Если помочь надо, мы готовы. Ты только намекни, к чему руки приложить. Если соседу морду набить, так нам это не впервой.
– Сосед у меня поперёк дороги с недавних пор не стоит. А после последней горячей разборки калитка в его двор и вовсе для меня открыта на постоянной основе.
– Тогда к чему ты, батя, затеял утрешний базар?
– Случилась неприятность, которая сама по себе не могла произойти. Кое-кто из вас, а, может, и все вы вместе приложили к нехорошему делу свои поганые ручонки. Потому повелеваю слушать меня внимательно, а на вопросы отвечать предельно честно.
Присев к сынам за стол, Степан начал подход к истине издалека.
– Встречаю намедни фестивально разодетую Полину Остапчиху. Была она в широченной юбке, как парус, надутый ветром на разрыв, На плечах коромысло с пустыми вёдрами, хотя водопровод в посёлке работает исправно. Понимаю, баба с двумя пустыми вёдрами идущая навстречу – предвестник большого несчастья. Осторожно, без обычных кроватных намёков, любопытствую: «Ты куда, кума, при наряде да с вёдрами?» «В клуб иду, кино привезли», – отвечает она мне с вызовом. Вижу, дрожит сама от нетерпения скорее увидеть то самое кино. «А вёдра на кой ляд туда тащишь?» – любопытствую ещё с большим интересом. «Так Петрович мой грит, кино – уписаться можно. Он его в городе смотрел, когда в райцентре творил добрые дела по ошибке». «То, что твой Петрович сам ошибка природы, я и без тебя знаю. Не многовато ли будет два ведра на одно кино?» – с подковыркой спрашиваю. «Так у меня по ведру на каждую серию», – не тушуясь, отвечает киноманка.
Готовая уписаться баба, да с пустыми вёдрами в руках – жди беду, откуда не ждёшь. Понял я, что расслабляться нельзя и в клуб не пошёл. Хотя люблю, как только в зале погаснет свет, полапать тётушек в теле. «Привет, Филипповна!» – говорю, запуская руку под кофточку рядом сидящей соседки. «Привет, а ты кто?» – прикинулась она, будто меня не узнала. «Любовь, вот кто я!» – уверенно говорю. «Ой, а может, не надо?» – смутилась она. «Да, не бойся, на этот раз всё будет хорошо. Приходи за полночь ко мне. Я дверь в дом запирать не буду».
Баба с грудями у меня всегда в почёте. Вот вы на озеро гляньте. Борт лодки, причалик, а между волна плещет. У хорошей бабёхи груди в прорехе кофтёнки должны как те волны качаться. Тудыть, потом растудыть. Симфония. О чём это я говорил, если груди не брать в расчёт?
– О Филипповне, – подсказал младший сын.
– Так вот, пацанва! Ожидаемая беда пришла на родное подворье быстрее, чем до него способна дочапать Филипповна. Какая-та безмозглая мля столкнула сегодня утром наш туалет в озеро. Дознаться хочу, чьи поганые руки совершили диверсию на родном подворье. Отца обманывать – срамное дело. Когда-то, ещё за царским часом, Володька Ленин спилил дерево вишенки в саду родового поместья. То ли Буратину задумал сделать, то ли рогатку для охоты на царя – не знаю. История по этому факту не даёт однозначного ответа. Но когда родитель Вовика спросил без угрозы в голосе про сотворённое безобразие, маленький Ильич не стал брехать, сознался и отдал пилу, а ведь мог и яблоньку к чёрту спилить. Отец будущего вождя мирового пролетариата, как человек глубоко воспитанный, великодушно простил сына и зуботычину не выписал. Так он оценил порядочность и скромность Володьки Ильича. Зубы будущему вождю пригодились для борьбы с гидрой мирового империализма.
– Батяня! – потупив очи, шмыгнул носом Ванька, младший из братьев. – Мы это с туалетом пошалили. Сила прёт, а куда девать – не знаем. Щупать девок брательникам надоело, вот я и подбил их спустить на воду наш «Титаник». Не думали, что он так быстро затонет. Веселухи захотелось, а на нечто другое ума не хватило.
– Молодец, сынок, что честно признался. Но руки, растущие не из того места, называются – ноги, а соседствует с ними жопа, главный искатель всех приключений. Бить жопу, которая ищет приключения не там, где их следует искать, не жалко. Институтов я не кончал и науку воспитания перенял по наследству. Со мной так долго не тетёшкались, как я с вами. Оголяйте задницы! Трусы дольше носятся, если их чаще снимать.
Кочубей потянул ремень из штанов, дав понять пацанам, что дальнейших дебатов не будет. Тут-то Ванькину душу и зажгло жало обиды:
– За что-о-о, батя?! А как же Ильич, вишня…
– Понимаешь, сынок, когда Ленин спилил вишню, его отец на ней не сидел.

Отредактировано Rostislava (2017-09-26 11:41:50)

МИНЕТ - ПОКА ВАРИТСЯ КОФЕ...

Старый анекдот на новый лад...

"Мама, что такое минет?"

Меня этот вопрос застал врасплох.

А вы как бы почувствовали себя в такой ситуации ?...

Дочке 14 лет. Субботнее утро. Она сидит в нашей малюсенькой, залитой солнцем столовой, ест любимую( не шучу) манную кашу, читает что-то по-русски…Идиллия. И вдруг такой вопрос.

Так, без паники. Надо выиграть время…

"Сейчас, кофе доварю и приду к тебе. Не хочу кричать."

Полторы минуты выиграла.

Что отвечать? Послать к папе? Это он у нас доктор. Причем здесь доктор? Тем более что он недавно анекдот на тему рассказывал., вся соль которого в том, что мальчикам и девочкам по разному объясняют(дают-берут).Не стоит осложнять ситуацию.

Посоветовать в словаре поискать? В каком? Даля? Нет такого слова у Даля. И вообще такого слова нет. Это французский сленг. Есть феллацио и кунилингус. Нам Ханга все объяснила.

Что у меня с кофе? Время еще есть.

Так. В моей родной психушке, нам приходилось проводить экспертизу. По заказам разнообразных организаций. Отказываться от такой "нагрузки" было не принято, но работу можно было сделать честно и добросовестно. Однажды принесли нам некоторый текст. С просьбой проверить, не порнография ли? Как текст назывался я не помню. Вроде:"Техника современного секса." Фотокопии. Текст и фотографии. Параллельно с такой же просьбой обратились в местный пединститут. Те не глядя постановили, что да- порнография. А мы мудрить стали, про критерии заговаривать, Про эротику вспомнили. А лейтенант, или кто он там был, пальцем в текст тычет и говорит:" А вот это слово разве на порнография?"

В то время у нас в лаборатории снимала комнатушку за перегородкой группа вычислительного центра. Не безвозмездно. Они нам результаты психологических обследований на компьютере обрабатывали. В 84-85 году. А!

Девочки из ВЦ не удержались и приняли участие в обсуждении.Из соседней комнаты. Лейтенант аж побледнел. Конспиратор хренов.

А девочки кричат: "Какое там слово? Минет, что ли? Пусть сюда идет, мы ему разъясним."

Короче, мужика того, владельца и распространителя мы отстояли. Да и времена уже были не строгие. Начало перестройки.

О чем это я? Мне же отвечать надо. И тон правильный взять. Ханге хорошо, ее учили. Она профессионалка.

Стоп. А я кто? Я тоже крутая профессионалка. А профессия моя предусматривает прежде всего уточнение понятий и контекста.

Сколько у меня секунд осталось?

"Доченька, что ты читаешь?" Пять секунд.

"Унесенные ветром", про Скарлетт."

Так! Не было там минета. Там была Гражданская война, ку-клукс-клан и ханжество. Куклуксклановцы в публичный дом для конспирации пошли и от ханжества глаза закрывали. А минета там не было.

Снимаю кофе с огня.

"Доченька, прочти мне все предложение, чтобы я могла объяснить в связи с контекстом."

Была не была.

"Минет много лет, прежде ,чем Скарлетт поймет…"

"Минет" поправляю я ударение, ставя его на первом слоге. Это глагол первого спряжения, совершенной формы. Неопределенная форма, или инфинитив - миновать. Обозначает это слово…

Дальше следует короткий, но занудный урок грамматики.

Чтобы неповадно было.